Мариинский и Большой театры обменялись операми Римского-Корсакова

Мария БабаловаИдейным вдохновителем и воплотителем замысла отметить грядущее в марте 180-летие со дня рождения великого русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова обменными гастролями двух театров стал генеральный директор обоих коллективов Валерий Гергиев. Столь масштабного и значимого для национальной культуры театрального проекта в новейшей истории России, пожалуй, еще не было. Хотя разноформатные гастроли происходили с той или иной периодичностью и мариинцы представляли свои спектакли в Москве гораздо чаще, чем Большой в Петербурге. Римский-Корсаков оказался прекрасной объединяющей фигурой. И сегодня именно сила музыки Римского-Корсакова наряду с произведениями Чайковского и Мусоргского сделала невозможным «запрет» русской культуры в лучших оперных домах мира.Большой театр три дня давал в Мариинке лишь «Царскую невесту». / Пресс-служба большого театра / Наташа Разина

Под оком Грозного царя

Мариинскую афишу в Большом составили четыре оперы Римского-Корсакова «Псковитянка» с прологом «Боярыня Вера Шелога», «Ночь перед Рождеством» и «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Большой театр в ответном визите был художественно лаконичнее и три дня кряду давал лишь «Царскую невесту». Что любопытно, все эти постановки — «реставрации» спектаклей середины прошлого века: эпического размаха зрелища, рожденные в стране, что уже давно нет на географических картах. К тому же случайно или нет, но и в открывающей обменные гастроли «Псковитянке» и завершающей их «Царской невесте» главной драматической фигурой являлся исторический образ царя Иоанна IV (Грозного).Из этого исторического контекста в определенной степени выпадает «Ночь перед Рождеством» — «быль-колядка», как определил жанр своего творения сам автор. Колядка, как обрядовая песня, колядование, как общинное действо. Коляда, как солнечное божество — вот что особенно интересовало композитора. Архаичные напевы он вплел в музыкальную ткань оперы, из оперного хора создал веселую, яркую, шумную толпу колядовщиков, а Коляду вместе с ее собратом Овсенем вывел на императорскую сцену.

Камертоном же гастролей петербуржцев, безусловно, стала «Псковитянка» — оперный первенец и самый «трудный ребенок» Римского-Корсакова. Это единственное в мировом оперном искусстве произведение, работа над которым продолжалась — в той или иной форме — 35 лет(!).Декорации канонически живописны, и публике это очень нравится: почти каждую картину зал встречал аплодисментами. Также и в «Сказании о невидимом граде Китеже и деве Февронии» — сценография решает весь спектакль.

Музыка спасает театр

Не у всех солистов Мариинского театра получилось «разгадать» акустику Большого и не всем хватило вокальной выносливости. Псковитянка и китежанка Ирина Чурилова очень красиво пела на piano, но часто ее сопрано срывалось в кульминациях.Особенно сложно было тем, кому достались роли псковских князей, как и Сергею Семишкуру (Гришке Кутерьме) в «Китеже». Но бас Станислава Трофимова в образе Грозного царя в «Псковитянке» и князя Юрия Всеволодовича в «Сказании», как и безупречный баритон Алексея Маркова (Федор Поярок) достигли комплементарных высот в исполнении.

Сила музыки Римского-Корсакова сделала невозможным «запрет» русской культуры в оперных домах мира

Главное, в музыке Римского-Корсакова, как у Вагнера, понятие времени очень глубокое и пластичное. Валерий Гергиев, находясь за дирижерским пультом, фантастически повелевает временем, превращая оперы в грандиозные симфонические полотна с пением, и завораживает каким-то мистическим внутренним чувством, энергия которого создает абсолютно сюрреалистическую недостижимость.

Псковитянка и китежанка Ирина Чурилова очень красиво пела на piano. Фото: Пресс-служба Мариинского театра

Визит вежливости

На этом фоне появление труппы Большого театра на исторических подмостках Мариинки с «Царской невестой» выглядело уж очень лаконично. Молодой сопрано с очень красивым голосом Светлане Лачиной пока еще сложно постичь инфернальный образ Марфы. А вот тенор Константин Артемьев в роли Ивана Лыкова был хорош. Поддержали марку Большого театра и Агунда Кулаева (Любаша), и Елена Зеленская (Собурова), прекрасное впечатление составил о себе недавно присоединившийся к труппе бас Владислав Попов в роли Собакина. А за оркестр Большого было досадно. Быть может, от того, что вставший за дирижерский пульт на гастролях Алексей Богорад никогда не вел этот спектакль…

Впрочем, это только эпизод в летописи Большого театра, камертоном таланта, мастерства и менеджерского умения для которого на ближайшие годы теперь будет Валерий Гергиев. И хочется надеяться, что столь объемная историческая ретроспектива на старте общего будущего двух великих театров — начало чего-то нового, яркого и обусловленного как лучшим опытом прошлого, так и взглядом в лучшее будущее.

Уже в середине марта Большой и Мариинский театры еще раз устроят перекрестные гастроли, посвященные уже 185-летию со дня рождения Модеста Мусоргского. В Москве покажут «Хованщину», а в Петербурге — «Бориса Годунова».

Российская газета — Федеральный выпуск: №46(9288)

Источник