Календарь поэзии: Куда пропали в городах и селах синие почтовые ящики

Дмитрий ШеваровВот бы в Пушкинский год такие почтовые ящики появились в наших городах и селах. Нам ведь есть о чем написать Пушкину… / Валентина Патронов

• А где же конверт —
• чтобы с адресом, с маркой?
• Где лист шелестящий
• с чернильной помаркой?..

Лариса Миллер

У меня событие: я написал бумажное письмо. Вот, думаю, поеду в редакцию, брошу по дороге в почтовый ящик у Савеловского вокзала. Там их два: у входа слева и у выхода справа. Приезжаю на Савеловский, подхожу к вокзалу, а родных синих ящиков нет. Испокон веку там были.

Пошел к почте на Нижней Масловке, думая о тех людях, которые еще пишут бумажные письма в «Календарь поэзии». Часто это очень немолодые люди, и какой же трудный путь им приходится преодолевать, чтобы добраться до заветного синего ящика и опустить в него письмо!

Поэтому обращаюсь к руководителям «Почты России»: верните на место синие ящики! Если вам кажется, что им не место на улицах, то дарю вам идею: поставьте почтовые ящики в сетевых магазинах, таких как «Пятерочка», к примеру. Человек приходит за хлебом и тут же может бросить в ящик письмо. Ведь письмо — это хлеб души.

«С письмом по гололеду…»

Уважаемый Дмитрий!

Не знаю, откуда отправлю Вам это письмо. Вот пойду по гололеду, чтобы найти почтовый ящик. Их в Ленинграде почти не осталось.

Мне, русскому человеку, безрадостно живется в настоящую «эпоху». Таких, думаю, много. Судя по Вашим очеловечивающим публикациям в «РГ», Вы это понимаете и делаете свое дело, а ведь трудно — спасать наши души.

Слава Богу, наша культура не совсем растоптана и Вашего сердца хватает, когда Вы пишете для нас книгу, а вот сегодня поставили на ноги «Одинокой гармонью», написав об Исаковском. Воскресаем, плачем, счастливы, что Вы есть на свете. Спасибо (спаси Бог). Обнимаем. Простите, что не пишу ФИО. Очень страшно жить.

г. Ленинград

«Стал бомжом, пишу стихи…»

Уважаемый Дмитрий, здравствуйте!

Решил вот написать Вам письмецо и отрапортовать. Жив я. Живехонький.

Я родился в Гомельской области, в деревне Головачи. Теперь на месте моего дома колосится рожь. Мама умерла, и я попал в детдом. Закончил Киевский геологоразведочный техникум.

Из-за пала травы местной шантрапой сгорел мой дом. В городе Пыталово встал на очередь на получение жилья как погорелец. Стал полноправным бомжом нашего общества. Летом ночевал на лавочке. Зимой подавался в дома престарелых.

Почему «Почта России» забыла о тех, кто по-прежнему пишет родным и друзьям бумажные письма?

Продолжал писать стихи, вел дневник. Вдохновение черпал из природных условий — дождя, слякоти, тумана и ветродуя. Пробелы текущих событий заполнял чтением газет.

В начале прошлого года администрация Пыталовского района выделила мне жилье. Работнику администрации Светлане Александровне Чуровой понравились мои стихи. Меня поселили в коммунальную квартиру в поселке Вышгородок в пяти километрах от Пыталово.

С соседом мне крупно не повезло. Он оказался вором и пьяницей. Пришлось обращаться в соцзащиту, и меня на закате моих суровых дней направили в пансионат в деревню Лавры Печорского района.

Здесь мне нравится. Меня окружают дедушки и бабушки. Персонал добродушный. Жаль, нет клуба, где можно почитать подшивку газет. Не приезжают шефы с концертами. Правда, бывает батюшка.

Думал: вот станет теплее, и я покину эту пенсионную обитель. Если раньше я не хотел печататься, то теперь явиться миру со своим творчеством желание созрело.

Предложил одному банку в Пыталово спонсировать мои стихи, они обещали подумать. Если нет, то поеду в Гомель — город моего детства и юности.

Газету вашу постоянно покупаю, чтобы прочитать о русских поэтах. Но вот пока я оказался в больнице, в кардиологии.

Буду заканчивать письмо. Сейчас меня вывезут на свежий воздух — покурить. На прощание — жизнеутверждающее:

• Как хочется несложно жить.
• А просто жить не позволяет совесть…

Если напишете заметку обо мне, то вышлите эту газету по адресу:

182000 г. Псков, главпочтамт.

До востребования. Голдышеву Александру Васильевичу.

«Я верю в Бога, но это не мешает мне любить Маяковского…»

Дорогой Дмитрий, здравствуйте!

«РГ — Неделю» открываю с последнего листа: есть ли «Календарь поэзии»? Стихи люблю с детства и по сей день не могу пропустить непрочитанным никакого четверостишия, попавшегося мне на глаза. Пушкин, Лермонтов, Блок прочитаны мной в полных собраниях. Издавна у меня на стене висит портрет Владимира Маяковского. Он — моя непреходящая любовь.

Бывает, встречаю недоуменные взгляды: как, Маяковский на одной стене с иконами? Ладно бы Пушкин, а то…

Не спорю: «Пушкин наше все!» Но Пушкина любят все, а Маяковского лишь немногие.

Я верю в Бога, но это не мешает мне любить Маяковского — великого русского поэта, жившего на сломе времен. Кстати, и Маяковский в трудные моменты жизни неоднократно к Богу обращался.

На этом прощаюсь. Храни Вас Господь!

P.S. Бережно храню у себя две Ваши книжки, читала их внукам, когда были маленькими.

Галина Михайловна Медведева

Первоуральск,

Свердловская область

«Как скрипит почтовый ящик за секунду до счастья…»

Дорогой Дмитрий!

Мои ученики уже не знают, что такое бумажное письмо, что за радость писать на бумаге, прятать в конверт, бережно надписывать адрес и нести с затаенным чувством до ближайшей почты…

Они не представляют, что это такое: коснуться указательным пальцем дна почтового ящика в своем подъезде и ощутить не лед металла, а тепло конверта!

Ключи от почтовых ящиков давно потерялись — всё нараспашку, вороха счетов и рекламы, да зияющая пустота. Не осталось сокровенного, что требует робкого движения ключа. Ключик скребется, как птица на подоконнике. Он полон надежды.

А я и теперь слышу, как он скрипит в замке за секунду до счастья. Раскрываешь ящик настежь и все понимаешь по почерку на конверте!

• Облупленный почтовый ящик,
• Потрепанный и ветхий год —
• Вы долго жили в настоящем,
• Вы — нараспашку, без щеколд.
• То шли счета, сводили счеты,
• То письма падали листвой.
• С чего, почтовый ящик, счел ты,
• Что снова снег и Рождество.
• Кому — открытка, мне — повестка,
• Не на людской, на Страшный суд,
• В тугом конверте слово веское
• Несут — и медлят — и несут,
• Но где-нибудь на ржавом донце,
• Жди, завалялось письмецо:
• Лучистый дождь, июньский стронций
• И жизнь — с изнанки на лицо.

Валентина Исаева

г. Дубна

Тульская область

Пишите Дмитрию Шеварову: [email protected]

Российская газета — Неделя — Федеральный выпуск: №55(9297)

Источник