«Инфляция сама не рассосется». Главное с форума «Россия зовет»
Сюжет Форум «Россия зовет!» Инфляция стала одной из главных тем обсуждения на макроэкономической сессии форума ВТБ «Россия зовет!»: сами эти риски не исчезнут, и появился новый проинфляционный фактор — валютный курс. РБК публикует ключевые заявления
Эльвира Набиуллина
Председатель Банка России Эльвира Набиуллина
«Ставка — это мощный инструмент при остальных факторах, большинство из которых были очень проинфляционными в этом году, начиная от состояния рынка труда, заканчивая санкциями, которые влияют и на эти факторы, влияют и на быстрый рост спроса, где-то на ограничение импорта, на предложение товаров. И в этих условиях с помощью ставки удалось предотвратить вхождение в инфляционную спираль. Но это, конечно, полдела. Нам нужно снижать инфляцию, и инфляция пока не начала замедляться, и в этом году инфляция будет больше, чем в следующем году. К сожалению, но тормозной путь до нашей цели займет весь следующий год и даже прихватит 2026 год».
«Когда звучит вопрос «А не лучше ли отодвинуть эту цель на попозже?» — на мой взгляд, этот вопрос был бы уместен в 2022 году, когда у нас произошел резкий рост цен в связи с внешними ограничениями и с кардинальными изменениями условий функционирования российской экономики. Бизнесу надо было адаптироваться, и мы проводили мягкую денежно-кредитную политику. И проводили ее до тех пор, пока экономика полностью не восстановилась, и потом уже инфляция приобрела совершенно другую природу, связанную с перегревом спроса».
«После четырех лет повышенной инфляции, на мой взгляд, вопрос должен стоять о том, достаточно ли жесткая денежно-кредитная политика для того, чтобы наконец-то вернуть ее к цели. И мы этот вопрос будем обсуждать на последнем в этом году заседании совета директоров. Мы дали сигнал, что Центральный банк допускает возможность повышения ставки. Но хочу обратить внимание на то, что это не предопределено».
«Да, у нас появился новый проинфляционный фактор — валютный курс. Рост цен остается высоким, но мы уже видим по оперативным данным, что происходит замедление кредита, в том числе в части корпоративных кредитов».
«При высокой инфляции экономический рост может быть неустойчивым. Это знаете, как высокий пульс у человека при беге на длинную дистанцию. Короткую можно бежать с высоким пульсом, но на длинную достаточно тяжело. Или, как мы иногда говорим, инфляция — это как высокая температура у человека и признак некоторых болезней. А мы с правительством работаем над тем, чтобы экономический рост был действительно устойчивым и базировался на росте потенциала экономики»
«Выиграет ли от этого бизнес? От того, что мы снизим ставку и инфляция будет расти. Выиграет в двух случаях. Если у него уже высокая закредитованность, или если он работает в неконкурентной среде, где достаточно быстро может переносить издержки в рост цен. Если же бизнес работает в конкурентной среде, если у него адекватная долговая нагрузка или, как у многих компаний, совсем нет долга, то из-за повышенной инфляции он сталкивается с фронтальным ростом издержек по всем направлениям. И объем этих расходов, которые растут из-за инфляции, гораздо больше, чем процентные расходы, которые, да, к сожалению, выросли. И, по сути дела, высокая инфляция, конечно, помогает закредитованным компаниям, но наказывает наиболее эффективные компании, которые работают с издержками, которые не старались развиваться чисто из-за долга. Но больше всего, конечно, проиграет население, и, на мой взгляд, это неприемлемо, когда проблемы решаются, могут решаться за счет обесценения сбережений доходов».
«Итого у нас, на мой взгляд, нет запаса времени. Нельзя повременить, и нельзя ожидать, что инфляция рассосется сама собой».
Министр финансов Антон Силуанов
«Мы с Центральным банком постоянно на связи, у нас с Эльвирой Сахипзадовной [Набиуллиной] прямая линия. Мы прекрасно понимаем, что кредит и бюджет — это две составные части, которые делают деньги в экономике. И здесь нужно быть предельно внимательным, аккуратным при формировании бюджетной и денежно-кредитной политики — стыковка обязательно нужна».
«На 2025 год достаточно жесткий бюджет. Он имеет, во-первых, дефицит 0,5% ВВП, а во-вторых, он сбалансирован на первичном уровне. В нынешних условиях это дорогого стоит».
«У нас в 2020 году объем расходов федерального бюджета был 21,5% ВВП — был эффект пандемии и так далее. В 2023 — 18,8%, 2024 — 20,1%, а в следующем — 19,3%. Мы особо-то расходы не раздуваем»
«Но бюджет — не единственный фактор, который влияет на инфляцию. Мы в правительстве очень предметно занимаемся тарифообразованием, инвестиционными программами наших крупнейших госкомпаний, в том числе естественных монополий. Потому что через них тоже генерируются дополнительные кредитные ресурсы и тоже есть влияние на инфляцию».
Министр экономического развития Максим Решетников
«Чрезмерное ограничение доступности кредита может привести к сокращению не только инвестиций, но и занятости, и выпуска. И есть риски того, что охлаждение экономики будет в масштабах не совместимо с нашими целями».
«На уровне компаний видим, что идет активный пересмотр инвестиционных программ, причем они активно сокращаются. То есть бизнес считает, что период высоких ставок — это среднесрочная, это не разовая акция, это не пик, который мы видели в 2022 году». Он подчеркнул, что «правительство делает максимум для того, чтобы помочь Центральному банку быстрее перейти к смягчению денежно-кредитной политики». Речь идет об обсуждении объемов льготных программ в разных секторах экономики, долговой нагрузке крупнейших компаний, которым нужно «выполнять хотя бы на минимальном уровне инвестиционные программы».
«Третий значимый фактор, который все равно надо принимать во внимание — это вопрос «перевертывания» кредитов (перевод зарубежных долгов во внутрироссийские — РБК). Мы в 2022 году имели $320 млрд корпоративного долга, «перевертывание» шло примерно со скоростью по $10 млрд в квартал. Если мы посмотрим на 2024 год, то примерно 4 трлн руб. прироста корпоративного кредита — это «переворачивание» долга, то есть компании отдавали западные займы и брали в национальной системе. А это 30% прироста кредитного портфеля. Хорошо, что мы из $320 млрд наполовину этот путь прошли, но плохо, что еще полпути осталось».